- Я по нации немец, — рассказывает Игорь. — Отец с 1993 года в Германии и много раз звал меня туда. В какой-то момент мы с женой и двумя детьми решили попробовать. И почти сразу поняли, что это все не наша тема… Понятно, что поначалу было трудно: первые месяцы в общежитии, все вместе в одной небольшой комнате, надо учить язык. Все окружающие нас люди такие же переселенцы, часто даже из неблагополучных регионов. Все в стрессе, нет прочных больших семей с бабушками и дедушками. А моя жена Диляра — уйгурка, да и вообще мы привыкли к другому укладу. Но мы решили не бросать затею, а попытаться пожить хотя бы год-два, думали, что привыкнем…

- Как сложилось ваше сотрудничество с Шатуновым?

- Нашел меня его продюсер, потом мы несколько раз подолгу говорили по скайпу, прямо часов по пять, о музыке, о жизни, обо всём. Наконец, он пригласил меня на выходные к себе домой. Я очень волновался. Не сразу, но работа пошла, результат его привёл в восторг. И пос­ле этого я почти год каждые выходные ездил к нему в другой город. Называть не буду, потому что семья не хочет афишировать место жительства. Потом он даже помог мне переехать поближе к нему.

- Это так сложно?

- В Германии найти квартиру почти нереально. Уже когда мы собрали все документы и был подходящий вариант в соседнем небольшом городе, Юра с женой в парадном виде отправились вместе с нами договариваться в квартирное бюро. Взяли в подарок для клерков очень дорогую бутылку виски. В Германии все очень строго насчет взяток, но вот такие подарки называют “витамин В” для улучшения коммуникации, и это принято.

- Почему вам не понравилось в Германии?

- Конечно, плюсов много — те же воздух и чистота. Но все равно мы очень скучали по родным местам. К тому же у немцев музыка не считается профессией. Когда в официальных инстанциях я говорил, что музыкант, на меня смотрели непонимающе, говорили, это прекрасно, а какая профессия есть, что я умею делать.

Музыка там считается занятием для досуга, а для жизни надо освоить специальность нормальную. Они вообще помешаны на работе, на стабильности. Если хорошая долж­ность, будут держаться за неё всеми частями тела. У нас проще, мы все занимаемся тем, чем хотим. Я пробовал что-то делать руками: периодически с другом собирал кухни, что приносило неплохой заработок, но для меня как раз это было хобби.

Мы уже купили билеты домой. Юра сказал, что ничего страшного, не важно, где я буду жить, мы продолжим работать вместе. Но тут началась пандемия, и отъезд пришлось отложить. Кстати, именно во время локдауна, когда я читал, как соотечественники выживают, появилась мысль, что, может, зря мы собрались домой, все же в Германии очень сильная социальная поддержка. Но потом тоска по родине пересилила.

Когда жена позвонила и сказала, что получила одобрение на отъезд и я могу больше не посещать языковые курсы, радости моей не было предела. Я тут же попрощался с преподавателем, причём он долго не мог мне поверить: “Вы точно сами приняли решение? Вас никто не заставляет вернуться? Посмотрите мне в глаза, скажите правду!” Он даже загуглил “Алматы”, был удивлен, когда увидел огромный красивый мегаполис. Домой я шел как школьник с уроков, чуть ли не вприпрыжку. А когда вернулась жена, мы включили музыку и стали танцевать от счастья.

У меня нет никакого желания возвращаться туда и жить, у жены и детей тоже. Кстати, мы переживали, как дети будут приняты опять в новой школе. Но попали в гимназию с усиленным немецким языком, и дети там сразу стали звёздами, появилось много друзей, опять же плюсы большой семьи…

- То, что ушел из жизни Юра летом 2022 года, не сломало ваши планы?

- Это вообще разломило всю жизнь на до и после. Мы общались семьями, много проводили времени вместе. Я, как клавишник, ездил с ним на все гастроли, переделал более 60 треков и фонограмм. К тому же его уход был очень внезапный. Накануне у нас был концерт в Подольске, завершавший большой гастрольный тур. Все было штатно, не было ощущения, что Юра болен, что с ним что-то не так. Поэтому это и стало такой трагедией для всех.

- Как получилось, что вся аудитория поклонников Шатунова стала вашими поклонниками?

- У него вообще тёплая и душевная публика. Он не выступал на свадьбах и банкетах именно потому, что самым важным считал общение со зрителями. Пока мы ездили, я между делом выкладывал видео с репетиций, путешествий, стал делать обзоры подарков, которых дарили много. Могли на концерт принести зафольгованный горячий шашлык, огромный гриль, набор кастрюлек мне и Юре — самые разные были подарки.

А после ухода Юры я посвятил его памяти песню “Ангел”. Поклонникам она понравилась, они стали просить ещё, поддерживали меня. А я никогда не бросал писать пес­ни и исполнять. Каждый год делал два-три клипа. Но это было для собственной реализации, а не для денег. А тут оказалось, что все это нужно, что у меня есть уже готовая аудитория, и бросить её было невозможно. К тому же за эти несколько лет мы дали вместе больше 200 концертов. Я снова почувствовал, что такое стоять на сцене, чувствовать энергетику зала. Так и получилось, что я вернулся в исполнительство, хотя меня больше знают в России и Германии, только потом идёт Казахстан.

- Сейчас приходится конкурировать с очень молодыми харизматичными ребятами. Вы выдержите?

- А я и не пытаюсь конкурировать. Этому меня тоже научил Юра. В своё время я подстраивался, пытался быть модным, пел и на английском, и на казахском с жутким акцентом, все искал, чем бы привлечь публику. Я сам в это не верил, это было нечестно. А сейчас я знаю: пуб­лика принимает то, что я делаю, и это все от души. У меня точно не тойская музыка, она для живых выступлений, и я постараюсь придерживаться этого формата.

- Ваша фамилия, наверное, постоянно была поводом для шуток?

- Ну да, спрашивали: где борода? где Энгельс? Это ещё хорошо, что бабушка не назвала меня, как мечтала, в честь своего деда Карлушей, а то был бы полным тезкой, хотя, может быть, было бы интересно. Но среди своих я больше известен как Баха. Не все даже верят, что я Игорь. Приклеилось такое имя с детства. Я же занимался музыкой, и, когда ребята приходили звать меня во двор, я вечно отвечал, что занят, играю Баха. Вот так и появилось прозвище.

- От чего больше всего кайфуете на родине?

- Здесь свобода. Здесь я дышу этим, может, несвежим воздухом, но дышится легко, с людьми легко договариваться и общаться. Перемешано много культур, и это даёт особую добрую и душевную атмосферу.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, Алматы