Современные геологи при поиске новых месторождений уже не ориентируются только на физические исследования. В ход идут и БПЛА, и использование цифровых технологий. Недавно на форуме в Астане российские учёные поделились, как им удалось обнаружить крупнейший золотомедный объект в мире – Малмыжское месторождение? передает ИА El.kz.

В ходе 14-го горно-геологический форум МАЙНЕКС Казахстан, проведенного в Астане, группа ООО «Институт геотехнологий» (ИГТ) поделилась обзором о цифровизации в геологоразведке.

Исполнительный директор Группы ИГТ Дмитрий Агапитов представил итоги, какие методы при открытии месторождений были главными в мире за последние 120 лет, начиная с 1900 года. Как оказалось, ещё в 1946 году академик Сергей Смирнов пришел к выводу, что фонд легко открываемых месторождений практически исчерпан и остались только трудно открываемые рудные тела.

«Казалось бы, коллапс начался в 1946 году. Но тем не менее, на чем же мы дальше-то живем? Прошло 80 лет почти, а мы что-то находим, и находим неплохо. Все это, конечно, связано с дальнейшим развитием промышленности, технологии, возможности поисковых технологий и кадровых ресурсов. Конечно, поисковые задачи значительно осложнились, потому что существует целый ряд неопределенностей, и когда они накладываются друг на друга, они начинают расти в геометрической прогрессии», — поделился он своим исследованием.

Эксперт подчеркнул, что геологоразведка на всех этапах сопряжена большими рисками, начиная от геологических, завершая логистическими, инфраструктурными, экологическими, вопросами маркетинга, рыночной ситуации и юридических аспектов.

«Если будут шероховатости хоть по одному из направлений, они ставят под угрозу само существование проекта. Но, тем не менее, время идёт, прогресс развивается, мы все учимся, и понятно, что несмотря на имеющиеся риски, ни у одной из компаний нет никогда желания играть вслепую. Никто не хочет палить деньги в атмосферу», — подчеркнул он.

И здесь выделяется очевидная тенденция: чем позже инвестор принимает решение входить в проект, тем выше «стоимость» входного билета, тем дороже ему приходятся дальнейшие работы.

«Статистика показывает, что за последние 25-30 лет в геологоразведке юниоры начали расправлять плечи, и весь прирост базируется на их рисках. Мейнджеры стараются не запачкать руки именно в этих базовых рисках и готовы покупать готовые какие-то проекты. Но в чем преимущество юниоров? Мы все понимаем, они мобильные, они могут быстро принимать решения, у них короткое плечо финансирования, но из того анализа, который мы комплексно проводили по всем глобальным компаниям, болезни так или иначе практически все общие», — подытожил Дмитрий Агапитов.

Так, чаще всего у юниоров всегда завышены надежды, они опираются на какие-то абстрактные, либо не всегда точные ресурсные оценки, часто недооценивают важность использования архивных материалов.

«Ну, например, советская школа формировалась почти 70 лет, и в российских геологических фондах накоплено почти 29 миллионов единиц хранения. В Казахстане ситуация тоже очень похожая. Ещё одна проблема – это нарушение стадийности. Все стараются быстрее перескочить через сезон в поисковой разведке – это непростительно. И чаще всего потом либо приходится исправлять ошибки», — уточнил он.

Кроме того, часто к рискам относится недостаточная квалификация исполнителей. Причём эксперты утверждают, что кадровая проблема касается не только России и Казахстана, а имеет глобальные масштабы, особенно в сфере геологоразведки.

«И несмотря на то, что рынок трудовых ресурсов очень мобильный, все перетекают уже из одного юридического пространства в другое, все равно проблема остается. Мы работали со многими нашими коллегами из 10-12 стран, и у всех очень схожая ситуация. Ещё одна проблема – это иногда пренебрежение современными технологиями. Это касается юниоров, потому что они пытаются что-то на чем-то сэкономить, и кончается все тем, что проект теряет инвестиционную привлекательность, поскольку принять решение так никто в итоге не может», — подытожил он.

Кроме компьютера, важно прислушиваться к интуиции

В поиске месторождений может помочь метод геологического таргетирования.

Заместитель генерального директора по науке, главный геолог группы ИГТ

Андрей Читалин пояснил, что сегодня геологи в своей работе анализируют большой массив данных прежде, чем найти месторождение с требуемыми запасами.

«Я приведу пример прогнозного открытия крупного медно-порфирового месторождения «Малмыж» в Хабаровском крае, в котором мне с моими коллегами посчастливилось участвовать. Крупная медно-порфировая компания США пришла в Россию с целью найти крупное месторождение, и нам сказали, что им нужен объект с запасами меди не менее двух миллионов тонн, желательно с зоной вторичного обогащения под карьерную отработку, и желательно с золотом», — отметил он.

После большого анализа данных специалистами на этапе камерального таргетирования было отобрано 200 участков, подходящих под критерии.

«Потом мы их обсуждали, ранжировали. И остановились на 40 участках, которые мы решили проверить в поле. В течение двух полевых сезонов на вертолетах, пароходах, пешком и так далее мы эти таргеты посетили и оценили. В итоге было выбрано 5 лучших участков под лицензирование, и на одном из них было открыто месторождение Малмыж, которое уже готовится к отработке, сейчас оно принадлежит Русской медной компании. Это объект мирового класса, и те запасы, которые там оценены, я думаю, они будут удвоены, судя по геологическим нашим предпосылкам. И мы с удовольствием следим за развитием этого проекта», — подчеркнул Андрей Читалин.

При этом исследователи широко используют методы БПЛА, методы экспресс-анализа, и создают многоцелевой ГИС-проект, куда загружается своеобразный «слоеный пирог информации». Эти данные включают как геологическую информацию, так и всевозможные риски.

Но в итоге мало опираться лишь на компьютерные данные, в этом большую роль играет как практический опыт, так и работа с разными специалистами, хорошо знающими местность. Так, при работе на месторождении находились эксперты, которые советовали не проводить дальнейшие работы. Тем не менее, руководство проекта решило прислушаться к другой группе исследователей. Если бы они этого не сделали, месторождение до настоящего времени, возможно, было бы все ещё не открытым.

«Инвесторам важно не экономить на геологических мозгах, чтобы они тщательно работали на стадиях прогноза и оценки. Все потом это окупится в экономии при дальнейших уже поисковых и разведочных работах. И при этом в 90-х годах известный геолог читал нам лекции и говорил, что мы очень тщательно должны изучать модели, но при выходе на объект надо о них забыть, чтобы они не затуманивали мозги», — посоветовал он участникам форума.

В Казахстане проводится оцифровка геологической информации

В ходе конференции Казахстанской горнорудной палаты «Повышение привлекательности горнодобывающей промышленности Казахстана» председатель правления АО «Национальная геологическая служба» Ерлан Галиев отметил, что с 2023 года в нашей стране была завершена оцифровка первичных геологических данных.

«К началу 2026 года 100% цифровизации произойдет. Информация будет включать не только отчеты, но также и данные по магнитным картам и картриджам. Что касается вторичных геологических отчетов, мы хотим в этом году загрузить 56 отчетов в базу данных. Но данная платформа разрабатывается НК «Қазақстан Ғарыш Сапары», сейчас проходят процессы внутренней миграции с разных платформ, там какие-то детали по IT, они сейчас в процессе работы», — пояснил Ерлан Галиев.

После завершения данной работы информация будет доступна для инвесторов.

«Несколько банков в Казахстане готовы предоставить механизм эквайринга, и вы сможете заказывать эти отчеты напрямую из самой базы данных», — пояснил глава НГС.

Тем не менее, сами представители частных компаний пока указывают на несовершенство системы. Так, по словам представителя компании Rio Tinto Exploration Kazakhstan, подход каждого регионального представительства НГС отличается.

Так, компании было необходимо получить информацию о картограмме изученности недр, в представительстве Алматы им сообщили, что таковые потеряны.

«В ужасном состоянии, к сожалению, архивы там находятся. То есть мы пришли, архивные данные просто лежат в мешках, не упорядочены. Этого мы не видели, работая в фонде Караганды и ВКО», — отметил представитель частной компании.

На этот счёт глава НГС подчеркнул, что знает об этой проблеме. Ранее Республиканский геологический фонд находился в Алматы, однако затем эти данные были перевезены в Кокшетау, когда туда был перевезен комитет геологии.

«Потом из Кокшетау они переехали в Астану сначала в одно, потом в другое здание. И в процессе переезда из Алматы много геологической информации просто складывалось в какие-то мешки. Часть уехала, часть осталась. Это было очень давно, но факт в том, что действительно в центре, на севере и на востоке с первичными данными более-менее сейчас инвентаризация, каталогизация понятная, на юге все гораздо печальнее», — пояснил Ерлан Галиев.

Он подчеркнул, что с процессом оцифровки первичной информации специалисты проводят заодно и инвентаризацию, что позволит не только обеспечить её сохранность, но и позволит инвесторам экономить драгоценное время при запросе требуемой информации.